Лапландия. Санта-Клаусу
Дорогой дедушка Санта. Пишу тебе я, Гретхен, из маленькой деревушки Шенефельд, Германия. Это та самая деревня в которой есть большая ферма по разведению коров, вспомнил? Точно-точно, большой коровник у озера – от него еще так противно пахнет весной и летом. Впрочем, осенью и зимой тоже. Но сейчас не об этом. Да, я знаю, что Новый год и Рождество уже прошли и заказы на подарки ты больше не принимаешь. Но честное слово, я отправляла тебе письмо.
Вот как сейчас помню, отправляла.
Это было, постой-ка, точно в субботу 24 ноября. Мой отец как раз выпил в гаштете пяток двухлитровых кружек пива и храпел всю ночь за стеной, а старший брат пришел домой с девушкой и мешал мне спать противным скрипом кровати. И вот я чтобы не считать уже надоевших бегемотов, которые прыгают через заборы решила написать тебе письмо. И я его написала.
Я уже большая, учусь во втором классе. И хотя, когда мы проходили буквы, я болела, папа писать меня все-таки научил - ремнем. Нет, то есть я пишу не ремнем, а ручкой, но это к письму отношения не имеет. А попросила-то я всего ничего – новую куклу Барби с кудряшками и запасной одеждой. А могла бы попросить больше. Например вот как мой сосед Фридрих. Он заказал себе грудастую блондинку из последнего «Плейбоя» без одежды. Правда, ты ему ее не принес и я даже знаю почему. Дядя Ганс – наш почтальон, заинтересовался его толстым письмом и вскрыл его вместе с его отцом, теперь Фридрих вот уже с месяц не может сидеть.
Но даже не смотря на то, что я заказала тебе такую малость, ее, мою любимую куколку я не нашла утром в своем носке. Может быть я, конечно, повесила нестиранный носок, но я думаю ты не обращаешь внимания на такую мелочь. С другой стороны, ты мог и не найти наш дом или перепутать меня с этой противной Лиз из халабуды напротив, но она тоже ничего не говорила про Барби в своих чулках. И вообще я думаю, что ты у нас все-таки был. Иначе, почему тогда поутру я нашла перевернутую елку с разбитыми игрушками, расколотый мамин любимый сервиз, кучу блевотины в дальнем углу комнаты и несколько лепешек оленьего помета за каминной решеткой. Наверняка ты все-таки прилетал со своей тройкой верных оленей, но просто перебрал своего сонного порошка от которого и у меня во уже неделю болит голова. А подарок положить ты просто мог забыть, уж я то знаю как это бывает. Мы вот с девочками тоже порой после школы как уйдем в отрыв, как чего-нибудь выпьем или занюхаем, так как себя зовут забываем.
И если ты все-таки не со зла не принес мне мою игрушечку, то пожалуйста, вернись и принеси, я все прощу. И нечего отлеживаться в своей Лапландии за кучами снега и льда – все равно не поможет. Тем более, что свой красный колпак и бороду ты забыл у меня в туалете – наверное было совсем плохо. Так что если не хочешь по хорошему, то будем по плохому и твои акссесу. . . тьфу не знаю как пишется, то их я тебе не отдам тогда, вот. А не принесешь, я вообще скажу папе, что ты меня изнасиловал. Тогда он тебя с твоими оленями сам найдет и не посмотрит что ты волшебный.
Спасибо тебе большое, что прочитал до конца и жду-жду-жду с нетерпением. Если будет не трудно, захвати еще чего-нибудь такого – вместе поторчим. Дверь я не закрываю и спать не буду.
Вечно твоя. Гретхен.
Вот как сейчас помню, отправляла.
Это было, постой-ка, точно в субботу 24 ноября. Мой отец как раз выпил в гаштете пяток двухлитровых кружек пива и храпел всю ночь за стеной, а старший брат пришел домой с девушкой и мешал мне спать противным скрипом кровати. И вот я чтобы не считать уже надоевших бегемотов, которые прыгают через заборы решила написать тебе письмо. И я его написала.
Я уже большая, учусь во втором классе. И хотя, когда мы проходили буквы, я болела, папа писать меня все-таки научил - ремнем. Нет, то есть я пишу не ремнем, а ручкой, но это к письму отношения не имеет. А попросила-то я всего ничего – новую куклу Барби с кудряшками и запасной одеждой. А могла бы попросить больше. Например вот как мой сосед Фридрих. Он заказал себе грудастую блондинку из последнего «Плейбоя» без одежды. Правда, ты ему ее не принес и я даже знаю почему. Дядя Ганс – наш почтальон, заинтересовался его толстым письмом и вскрыл его вместе с его отцом, теперь Фридрих вот уже с месяц не может сидеть.
Но даже не смотря на то, что я заказала тебе такую малость, ее, мою любимую куколку я не нашла утром в своем носке. Может быть я, конечно, повесила нестиранный носок, но я думаю ты не обращаешь внимания на такую мелочь. С другой стороны, ты мог и не найти наш дом или перепутать меня с этой противной Лиз из халабуды напротив, но она тоже ничего не говорила про Барби в своих чулках. И вообще я думаю, что ты у нас все-таки был. Иначе, почему тогда поутру я нашла перевернутую елку с разбитыми игрушками, расколотый мамин любимый сервиз, кучу блевотины в дальнем углу комнаты и несколько лепешек оленьего помета за каминной решеткой. Наверняка ты все-таки прилетал со своей тройкой верных оленей, но просто перебрал своего сонного порошка от которого и у меня во уже неделю болит голова. А подарок положить ты просто мог забыть, уж я то знаю как это бывает. Мы вот с девочками тоже порой после школы как уйдем в отрыв, как чего-нибудь выпьем или занюхаем, так как себя зовут забываем.
И если ты все-таки не со зла не принес мне мою игрушечку, то пожалуйста, вернись и принеси, я все прощу. И нечего отлеживаться в своей Лапландии за кучами снега и льда – все равно не поможет. Тем более, что свой красный колпак и бороду ты забыл у меня в туалете – наверное было совсем плохо. Так что если не хочешь по хорошему, то будем по плохому и твои акссесу. . . тьфу не знаю как пишется, то их я тебе не отдам тогда, вот. А не принесешь, я вообще скажу папе, что ты меня изнасиловал. Тогда он тебя с твоими оленями сам найдет и не посмотрит что ты волшебный.
Спасибо тебе большое, что прочитал до конца и жду-жду-жду с нетерпением. Если будет не трудно, захвати еще чего-нибудь такого – вместе поторчим. Дверь я не закрываю и спать не буду.
Вечно твоя. Гретхен.
