Рецензия Хозяева ночи

Бруклин, Нью-Йорк, 1988 год. Распорядитель ночного клуба Роберт Грин, на глазах которого русские бандиты продают кокаин и, не стесняясь, обсуждают планы по расширению криминальной деятельности в городе, вынужден решать серьёзную морально-нравственную дилемму. Дело в том, что брат и отец Роберта полицейские. И не просто патрульные или сотрудники департамента, а важные фигуры в борьбе властей с распоясавшейся мафией. После того, как брат Джозеф подвергается вероломному нападению прямо на улице, Грин решает сотрудничать с полицейскими. Ему предстоит собрать необходимую информацию о деятельности группировки Вадима Нежинского, который, как полагает следствие, и отдал приказ убить Джозефа…

Совсем недавно о русской мафии (правда, в Лондоне, но не суть) нам рассказывал Дэвид Кроненберг. Но если для прославленного канадца тема сия была в новинку, то для Джеймса Грея истории о выходцах из СССР давным-давно как мёдом мазаны. Объяснение такому рвению без труда находится в любой биографической справке: дедушка и бабушка режиссёра эмигрировали из советской России. Во внуке, вестимо, генетическая память проснулась, художественный дар на осмысление судеб несостоявшихся соотечественников был брошен. Таланта Грею не занимать, все три режиссёрские работы в конкурсных программах Венецианского и Каннского фестивалей засветились. Качество продукта сомнений не вызывает. Снято всё с душой, со знанием дела. Но ведь именно тогда, когда перед тобой не банальный триллер из жизни копов и их подопечных, а криминальная драма с серьёзной заявкой говорить об очевидных плюсах совсем не хочется, они и так на виду. В таких случаях больше интересуют минусы, которые за Греем как привязанные ходят, держат бедолагу на коротком поводке.

Проблема у «Хозяев ночи», по большому счёту, одна, но существенная: явные режиссёрские амбиции (где-то между Копполой, Де Пальмой, Скорсезе затесаться) в очередной раз подтверждения-оправдания на экране не находят. До обидного доходит, ведь если убрать всю эту многозначительность а-ля «Крестный отец» или «Путь Карлито» (речь не о содержании, а о форме, стилистических приёмах), то перед нами приятное во всех смыслах кино обнаруживается, от которого свою долю зрительского удовольствия вполне получить можно. Но нет, Грея такая постановка вопроса не устраивает, не удовлетворяет. Он свою претензию без утаек формулирует, тем самым похвалу на сдержанное одобрение меняя. Что тут остаётся? Только сдержанно одобрить, и сожалеть о загубленном потенциале.