Эмануэле Криалезе решил сыграть на культурном багаже прославленных предшественников: братьев Тавиани и Федерико Феллини. Причём сыграть не в открытую, когда цитаты в каждой новой сцене мерещатся, и любой маломальский экивок на раз считывается, а, так сказать, в тёмную, когда формальных признаков вроде нет, а соответствующая атмосфера в кадре наличествует. Рецепт Криалезе – сочетание реализма и волнующей иносказательности, порой граничащей с сюрром. При этом, что важно, режиссёр в постмодернистские медитации не уходит, возможно просто по настроению с классиками-соотечественниками совпал. Но сам факт подобного совпадения в пользу Криалезе говорит, свидетельствует о заявленном (и явленном) уровне.
Говоря о сюжете, ещё одного режиссёра не вспомнить нельзя, того, кто который год на США зуб точит, из Европы-матушки североамериканский континент созерцая. История о том, как въедливые аборигены, вооружившись последними достижениями евгеники (наука о наследственном здоровье человека и путях его сохранения и улучшения), сирых и убогих иммигрантов отпачковывают, словно для него (о нём, о нём речь, о Триере) написана. Силу ларсовской киноотповеди даже гипотетически представить страшно. Другое дело – итальянец. Если и есть у Криалезе какие-то претензии к Новому Свету, то закодировал он их мастерски, без подсказок не раскусишь. Ему другое интереснее: сама ситуация, когда люди лицом к лицу с манящей неизвестностью сталкиваются, когда ещё чуть-чуть, и вот оно счастье. Только для кого-то это «чуть-чуть» мимолетным видением окажется, а для кого-то в непреодолимую преграду превратится, железную дверь с амбарным замком.
Что и как у героев после финальных титров сложится, одному Криалезе известно. Но в одном можно быть уверенным: в молочных реках с кисейными берегами Сальваторе всё же искупнётся. Одной осуществившейся мечтой станет больше…