Рецензия Овсянки, фильмы онлайн. Фильм по повести Дениса Осокина

Овсянки – маленькие птички, лесные воробьи - живут почти на всей территории России. Зелено-желтые комочки – на них и внимание сразу не обратишь, но специалисты подсаживают овсянок к канарейкам, чтобы канарейки научились петь. Такие и наши герои – незаметные и простые с виду - Мирон Алексеевич - директор бумажного комбината из костромского городка Нея, фотограф этого же комбината Аист Сергеев и чертежница Таня - люди, которые могут быть твоими соседями по дому, но ты никогда не узнаешь, какие страсти кипят в их глубоких душах.

На престижнейшем Венецианском кинофестивале фильм "Овсянки" был удостоен приза за лучшую операторскую работу, а также награды ФИПРЕССИ. Этот успех, особенно удивительный потому, что наше кино сейчас на Западе не модно, лишний раз доказывает: награды на зарубежных киносмотрах практически всегда вручают за реальные заслуги, а не за авторитетные имена.

«Овсянки» с трудом поддаются осмыслению. Анализировать, ковырять и разбирать их просто не хочется, это живое существо, оно дышит, порхает вне зависимости от того, смотрит на него кто-то или нет. «Овсянки» не потрясают, не сводят с ума, но заставляют плакать, когда ничего грустного не происходит, улыбаться, когда случается трагедия. Мистика, метафизика, путешествие вглубь себя. Из-за нашей беспомощности против сдержанной красоты мира внутри каждого из нас мечется, бьется маленькая невзрачная овсянка.

В прочем, во время просмотра «Овсянок» кредит доверия, выданный за «Первых на Луне», тает прямо на глазах. Главные герои - Мирон Алексеевич (Юрий Цурило), нетипично интеллигентный директор бумажно-целлюлозного комбината, и фотограф Аист (Игорь Сергеев) - едут хоронить дорогую им женщину Таню (Юлия Ауг). Если для Мирона Алексеевича Таня была законной супругой, то для фотографа – любовницей и тайной страстью. Их цель – сжечь труп Тани на живописнейшем берегу реки и развеять пепел над водой

Этот поистине потрясающий фильм вводит в медитативный транс, хочется, чтобы он никогда не заканчивался. Не знаю, что именно производит такое впечатление – длинные сцены, за которые Михаил Кричман получил «Озеллу», шаманские напевы, или сюжет, сотканный как единое полотно. Даже русские дороги и селения не выглядят откровенно убогими, как любят показывать их артхаусные режиссеры. Здесь все органично, спокойно, завораживающе. Обилие обнаженных тел на экране не выглядит пошло.

В "Овсянках" обнаженной женской натуры гораздо больше, но она не привлекает абсолютно. И если уж постановщик решил воссоздать на экране дохристианские традиции (а язычники действительно не стеснялись наготы), то совершенно непонятно полное отсутствие в кадре обнаженных мужчин. Это похоже отнюдь не на языческую раскрепощенность, а на самый обыкновенный изм.

Не совсем понятно и позиционирование фильма. У многих при взгляде на рекламные плакаты картины может сложиться впечатление о том, что «Овсянки» - чуть ли не лесбийская эротика, однако, несмотря на обилие не самых фотогеничных женских телес, эта притча целомудренна и скромна, как те самые овсянки. И до невозможности серьезна, как и полагается картине, посвященной памяти родителей режиссера.