Атомный крейсер России идет в Карибское море
'Посмотрим, смогут ли они туда добраться, - заметил официальный представитель Госдепартамента Шон Маккормак (Sean McCormack), отвечая на вопрос на пресс-конференции. - Мне кто-то сказал, что корабли сопровождает буксир на случай поломки... Интересно уже то, что им вообще удалось найти какие-то корабли, способные преодолеть такое расстояние'. Отличный пример публичной дипломатии? Да нет - скорее проявление общего пренебрежительного отношения администрации Буша к России и стереотипный образ ее флота как кучи металлолома: ведь на самом деле к берегам Венесуэлы отправится флагман Северного флота 'Петр Великий', вступивший в строй всего 10 лет назад.
Российские корабли появятся в Карибском море - традиционно воспринимаемом как американские 'задворки' - впервые со времен 'холодной войны'. Они должны прибыть туда в ноябре, через неделю после президентских выборов в США. Возможно, их присутствие подскажет избранному президенту, что пора подумать о том, как наладить отношения с Россией эффективнее, чем это удалось нынешнему обитателю Белого дома Джорджу Бушу и Кондолизе Райс (Condoleezza Rice) - его наставнице в 'российском вопросе' сначала на посту советника по национальной безопасности, а затем госсекретаря. Райс защитила докторскую диссертацию по истории Советского Союза и бегло говорит по-русски, но, если судить по тому, как ухудшились американо-российские отношения за последние 7,5 лет, намерения Кремля она понимает не лучше, чем Буш. Помните его знаменитую фразу после первой встречи с Путиным в 2001 г. - что он заглянул российскому коллеге в глаза и 'понял его душу'.
Душу - возможно, но что он точно не разглядел, так это путинский беспощадно расчетливый ум, неустанно работающий над тем, чтобы вернуть России - стране с тысячелетней историей - статус великой державы; это намерение Вашингтон так и не воспринял всерьез. 'США оценивают Россию через призму девяностых, когда ее вооруженные силы лежали в руинах, а государство было парализовано', - отмечает Джордж Фридман (George Friedman), глава частной исследовательской структуры Stratfor.
Или, как выразился президент Дмитрий Медведев на встрече с западными политологами в сентябре, 'в девяностые мы были слабые и хилые'. Но с тех пор Россия 'выздоровела', в экономике начался нефтяной бум, вооруженные силы постепенно восстанавливают былую мощь. Дебют этой новой России на мировой арене состоялся 8 августа, когда она ответила массированным контрударом на попытку Грузии - ближайшей союзницы Вашингтона на Кавказе - взять под контроль ориентированную на Россию 'отколовшуюся' провинцию Южную Осетию. В результате российские войска продвинулись вглубь Грузии; по версии Вашингтона, речь идет о неспровоцированном нападении громадной и злобной России на бедненькую маленькую Грузию.
Позднее Медведев изложил, по сути, российский вариант Доктрины Монро - заявления, сделанного Вашингтоном в 19 веке, о том, что европейские державы не должны вмешиваться в дела Западного полушария. У России, подчеркнул Медведев, 'есть регионы, в которых находятся привилегированные интересы'. Другими словами - не лезьте в наш регион, и мы не будем лезть в ваш. Если вы устраиваете военно-морские учения на Балтике, мы организуем их в Карибском море. С момента распада СССР США неуклонно продвигаются вглубь российской сферы влияния, нарушив обещание, данное двумя президентами, - Джорджем Бушем-старшим и Биллом Клинтоном - не присоединять к НАТО бывшие советские республики. Сегодня всего 60 миль отделяют Петербург от члена НАТО Эстонии; в советские времена ближайшая натовская страна находилась от него в тысяче с лишним миль. В вашингтонских дискуссиях о России постоянно всплывает слово 'паранойя', но нетрудно понять, почему русские считают, что оказались 'в окружении'. Шесть бывших советских стран-сателлитов в Восточной Европе и три бывшие союзные республики уже вступили в НАТО.
И тут на сцене появляется Венесуэла, а вместе с ней - отличная возможность 'дать Вашингтону в глаз'. Чавес усердно обхаживает Кремль: он нанес уже шесть визитов в Москву (ни одного ответного не последовало), закупил у России вооружений на 4 миллиарда долларов, пытается добиться от нее поддержки своей 'боливарианской революции' и 'социализма 21 века'. Все это встречает довольно прохладную реакцию. Чавес называет Россию 'стратегической союзницей', но отношения Москвы с Каракасом несравнимы с той советско-кубинской 'осью', что в 1962 г. поставила Советский Союз и США на грань ядерной войны. Одна из причин состоит в том, что идеологическая конфронтация между коммунизмом и капитализмом, питавшая противостояние Советской империи с Западом, ушла в прошлое.
Впрочем, важнее другое: россияне, судя по всему, настороженно относятся к непредсказуемому Чавесу и рассматривают его скорее как полезное орудие, чем как главную опору внешней политики Москвы в Западном полушарии. 'Нестандартное' поведение латиноамериканского лидера в ходе нескольких его визитов в Москву лишь усугубляет то, что один дипломат деликатно назвал 'значительным культурным диссонансом'. Вот некоторые из анекдотических ситуаций, приключившихся с Чавесом: как-то раз российские истребители были подняты по тревоге, поскольку высокий гость забыл сообщить, что его делегация прилетает на трех самолетах, а не двух, как обговаривалось ранее; во время церемонии возложения венков к могиле Неизвестного солдата выяснилось, что венесуэльцы забыли венок; в другой раз Чавес, издав боевой клич кунфуиста, шутливо набросился на Путина, стоявшего с каменным лицом.
